В рассматриваемом ниже проблемном поле присутствует ряд важных военных и политических концепций, которые либо лежат в основе соответствующих национальных стратегий (действующих или предлагаемых), либо  оказывают на эти стратегии значительное влияние - вплоть до определяющего.

К таким стратегическим концепциям относятся, в частности, «сдерживание»,  «ближнее зарубежье»,  «передовое базирование» и некоторые другие.

Самая старая и наиболее известная из них - «концепция сдерживания», основоположником которой во второй половине 40-х гг. ХХ в. стал известный американский  дипломат Джордж Кеннан. Она благополучно перекочевала из эпохи «холодной войны» в постбиполярный мир и лежит в основе, например, белорусской военной доктрины.

Концепция «ближнего зарубежья» была выдвинута  в 1993- 95 гг. российскими политологами  с целью определения целей и направлений политики РФ на постсоветском пространстве. Она имеет несколько разновидностей - от неоимперской, предполагающей возможность использования военных инструментов для реинтеграции, до более мягкой, с акцентом на несиловые методы проведения российских интересов[i].

В последнее время концепция «ближнего зарубежья» наполняется разнообразными  новациями типа «прагматизации», «оптимизации» и «экономизации»,  «большого размена» остатков влияния в дальнем зарубежье (унаследованных от СССР) на признание развитыми странами доминирующей роли России на постсоветском пространстве (исключая Прибалтику) и т.д.[ii]. Концептуальное видение российского военного присутствия в «ближнем зарубежье» приобретает новые ракурсы. Теперь у России иные геополитические задачи: она сосредоточивается на создании баз и объектов только там, где затрагивается ее непосредственная территориальная и оборонная безопасность. Таким же образом строится военно-техническое сотрудничество[iii]. Сокращая войска в «дальнем зарубежье», Москва стремится оптимизировать расходование средств на содержание близлежащих группировок в СНГ и увеличивает расходы на совершенствование военных объектов и баз за рубежом в рамках Организации Договора о коллективной безопасности[iv].

В контексте новой военно-стратегической ситуации в мире и новых угроз безопасности роль и цели военного присутствия за рубежом претерпевают существенные изменения. Оно может быть полезно, но может быть и не нужным или чрезмерно затратным, если есть в наличии другие средства - например, высокоточное оружие, высокомобильные соединения, с помощью которых можно решать задачи в том или ином регионе. В любом случае, это уже не многочисленные воинские контингенты и армады вооружений, стационарно размещенные вдоль предполагаемой линии фронта, но, скорее, вспомогательные, опорные или перевалочные пункты для быстрой переброски и ротации  войск. На вооружение берется разработанная и апробированная США стратегия «передового базирования» - встреча потенциальных угроз подальше от своих границ[v].

Военная роль «баз» возрастает, тогда как прежние соображения «проецирования могущества», статусности, престижа и проч. формально отходят на второй план. Однако в реальности все зависит от вполне определенных обстоятельств, начиная от финансовых возможностей содержать базы и кончая согласием властей конкретной страны принять их на приемлемых условиях. Как полагают российские эксперты, России необходимы военные базы за рубежом исходя из всех соображений[vi].

В настоящее время войска и силы, военные базы и объекты России, включая миротворческие контингенты, расположены в 9 из 11 стран СНГ, а в случае размещения их в Узбекистане будут присутствовать в 10 из них. (Войска и объекты США и НАТО, не считая военных советников и специалистов, расположены в Азербайджане, Киргизии, Таджикистане и выводятся из Узбекистана.) В странах СНГ войска РФ представлены следующим образом[viii]:

В Азербайджане расположен единственный объект Минобороны РФ - Габалинская РЛС (923 военнослужащих и 234 человека гражданского персонала). Станция СПРН функционирует на основе российско-азербайджанского соглашения, заключенного в 2002г.

 В Армении, в Гюмри, дислоцируется российская военная база (3690 военнослужащих, 556 человек из числа гражданского персонала).

В Беларуси находятся станция СПРН под г. Барановичи и пункт связи ВМФ у г. Вилейка (861 военнослужащий и 522 гражданских служащих).

В Грузии пока остаются две российские военные базы: 12-я в Батуми и 62-я в Ахалкалаки (численность военнослужащих - 4131 человек, гражданских - 1741). На основе совместного заявления руководителей МИД двух стран вывод баз должен быть осуществлен до 2008 г. Около 1800 российских военнослужащих выполняют миротворческие задачи в зоне грузино-абхазского конфликта, 580 - в Южной Осетии.

В Казахстане российские войска присутствуют на космодроме Байконур, в Кокчетаве дислоцируется полк ВВС (всего 8704 военнослужащих и 3016 гражданских лиц). Новым договором эксплуатация космодрома предусмотрена до 2050 г.

В Киргизии создана база ВВС «Кант» (366 военнослужащих и 448 гражданских лиц). В модернизацию аэродрома и другой военной инфраструктуры российская сторона намерена вложить около 1 млрд. руб.

В Молдавии (в Тирасполе и других населенных пунктах Приднестровья) действуют российские миротворцы и воинский контингент, охраняющий российские военные склады с боеприпасами и вооружением. Всего здесь 1397 военнослужащих и 607 человек гражданского персонала. Юридическая база для присутствия миротворцев имеется, для воинских подразделений, охраняющих склады, - нет.

В Таджикистане 201-я российская мотострелковая дивизия на основе совместного соглашения преобразована в 201-ю военную базу (численность военнослужащих - 6553 человека, гражданских - 566 человек).

В Украине Россия на основе совместных соглашений арендует в Крыму объекты, где дислоцируется основная часть Черноморского флота РФ (13678 военнослужащих и 16825 человек гражданского персонала).

В России существует мощное лобби политиков и экспертов, которые так или иначе разделяют концепцию «ближнего зарубежья», и многие выступают за российское военное присутствие в нем[ix].

Депутат Государственной Думы, директор Института стран СНГ Константин Затулин: «Разве базы могут быть никчемными и бесперспективными?! ...Это форпосты - не более и не менее!»[x] Его же: «Вывод военных баз - это демонтаж российской военной структуры»[xi].

Член-корреспондент РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН Алексей Арбатов: «Постсоветское пространство является естественной зоной особых интересов российской обороны и безопасности, несмотря на его раскол на коалиции ОДКБ и ГУАМ. Военное присутствие России следует здесь сохранять, чтобы иметь влияние на события в этих регионах и препятствовать внедрению военного влияния извне...Расширение НАТО на пространство СНГ представляет собой наиболее серьезную военно-политическую угрозу для России. Вступление в НАТО Грузии крайне нежелательно, а Украины - совершенно неприемлемо. В отличие от деклараций на саммитах «»большой восьмерки»», России-ЕС и в ООН в руководящих военно-доктринальных документах России эта угроза стоит намного выше по приоритетности, чем международный терроризм и распространение оружия массового уничтожения»[xii].

Руководитель Международного управления Исполкома партии «Родина» Михаил  Демурин: «Приоритет для нас, конечно, наше ближайшее окружение - пространство бывшего СССР. Всё, что происходит на нём, непосредственно сказывается на нашей национальной безопасности. Поэтому другого пути, чем усиливать здесь свое присутствие и влияние, у России нет»[xiii].

23-27 апреля 2004 г. Аналитический центр Юрия Левады (Левада-Центр) провел по выборке, представительной для взрослого населения Федерации, экспресс-опрос 1591 россиянина. Распределения ответов на некоторые вопросы этого исследования приводятся в процентах. Статистическая погрешность опроса в пределах 3,4%.

Оценка нынешних отношений России с бывшими союзными республиками[xiv].
(10-14 ноября 2006 года Аналитический Центр Юрия Левады (Левада-Центр) провел репрезентативный опрос 1600 россиян в 128 населенных пунктах 46 регионов страны. Распределения ответов приводятся в процентах. Статистическая погрешность не превышает 3% )

По мнению опрошенных россиян в самых прохладных отношениях Россия пребывает с республиками Прибалтики (33%), Украиной (27%) и Молдавией (22%). В тоже время самыми напряженными россияне сочли российско-грузинские отношения (39%).

Наиболее нейтральны отношения с Туркменистаном (36%), Таджикистаном (36%), Азербайджаном (35%), Узбекистаном (34%) и Киргизией (32%). Самыми добрососедскими одновременно и теплыми, и дружественными являются, по мнению опрошенных, отношения между Россией и Беларусью (23%, 24%, 19%), а также Россией и Казахстаном (23%, 27%, 13%).

Обострение отношений с Грузией: причины и последствия[xv]

(Приводимые данные получены в ходе всероссийского репрезентативного опроса, проведенного в период с 14 по 17 октября 2006 г., опрошено 1600 человек в 128 населенных пунктах 46 регионов страны.)

Большинство опрошенных (51%) считают, что ответственность за нынешнее обострение российско-грузинских отношений в первую очередь несут грузинские власти, только 5% винят в этl